Айзек Азимов - Прелюдия к Основанию [Прелюдия к Академии]

Глава 11

После того, что сказал Хьюммен, Селдон испытывал острое ощущение неудобства. Он понял в полной мере свое положение, все в нем сжалось. Он предложил новую науку – психоисторию. Он раскрыл влияние законов вероятности на нее, очень тонко объяснил необходимость учета сложнейших явлений, происходящих в жизни человечества, подчеркнул неоднозначность влияния всего многообразия причин на процесс развития этой науки и Закончил рассуждение элегантным уравнением с большим числом неизвестных. Возможно – с неопределенным числом неизвестных, точно сказать сейчас он не мог. Но это была лишь гимнастика ума, своего рода математическая игра – не более.

Он рассматривал психоисторию – скажем точнее, основополагающие принципы психоистории – с точки зрения оригинальной математической выкладки. Разве существовали исторические знания, способные восполнить это множество неизвестных? Он ничего не знал о таких знаниях. Он никогда не интересовался историей. Общие этапы развития Геликона он проходил в школе. Но что стояло за этими знаниями? Ведь это была всего лишь общая схема – скелет.

И потом, как может кто-либо утверждать, что Галактическая Империя умирает?

Она существовала уже десять тысяч лет как сформировавшаяся и даже далеко задолго до этого, Трантор, как столица доминирующего населения, стал Империей в последние два тысячелетия.

Империя пережила времена, в далекие ранние века, когда разрозненные сектора Галактики отказались от локальной независимости. В прошлом остались восстания за независимость, династические войны, периоды экономического спада. Большинство Миров подобные проблемы теперь не волнуют и Трантор продолжает наращивать свое могущество и влияние. Все человечество именует это Вечным Миром.

Справедливости ради следует признать, что на протяжение последних четырех веков смятение нарастало, происходили кровопролития и смена правительств.

Но все это прошло, наступило умиротворение. Теперь Галактика благополучна, как никогда. Во время правления Клеона I, а до него – его отца – Станела V, Миры процветали. Нынешнего Императора Клеона нельзя было назвать тираном. Даже те, кто не одобрял Империю как институт власти, не могли сказать ничего плохого в адрес Клеона, что не мешало им поносить Эдо Демерзеля.

Тогда почему Хьюммен утверждает, что Галактическая Империя умирает, причем, так уверенно? Хьюммен – журналист. Возможно, он лучше знаком с историей и более правильно оценивает текущее состояние. В таком случае, что ему известно? Что это за знания?

Этот вопрос чуть было не сорвался с его губ. Но что-то в выражении лица Хьюммена остановило его. И еще мешало собственное убеждение и вера в то, что Империя – это что-то данное, не подлежащее обсуждению, краеугольный камень всего. В конце концов, если все это было не так – знать этого он не желал. Да нет, – не мог он в это поверить. Ведь это означало конец всей Вселенной. Если придет конец Вселенной – тогда и только тогда погибнет Империя. Селдон прикрыл глаза, тщетно пытаясь забыться во сне. Неужели ему потребуется изучить историю всей Вселенной, чтобы продвинуться вперед в психоистории? Разве может осилить это один человек?

Существует двадцать пять миллионов Миров, у каждого своя сложнейшая история, как он сможет все это познать? Конечно, он знал о существовании огромного количества томов фильмотеки, посвященных истории Галактики. Однажды он даже пытался просмотреть некоторые материалы, но поймал себя на том, что это слишком изнурительное занятие. Кроме того, в эти материалы включались сведения о наиболее важных уголках Вселенной. Им посвящались большие, подробно изложенные разделы; о других же, менее важных, упоминалось вскользь.

Ему вспомнилось, как он отыскал индекс Геликона и обнаружил лишь короткую ссылку. А попытавшись раскодировать информацию, обнаружил, что Геликон включен в перечень Миров, претендовавших на Императорский трон, но не преуспевших.

Геликон избежал кары за это, возможно, благодаря тому, что никто к этому не стремился. В чем польза от такой истории? Совершенно очевидно, что для психоистории важно учитывать малейшие подробности – о каждом существующем Мире.

Разве это реально – одному человеку учесть все детали, взаимодействие причин и следствий, все многообразие явлений.

Задача невыполнимая!

Вот почему психоистория обречена остаться лишь теорией, оторванной от жизни.

Селдон почувствовал легкий толчок вперед и понял, что такси сбрасывает скорость.

– Что случилось? – поинтересовался он.

– Думаю, что мы уже достаточно далеко, – ответил Хьюммен, – и можем рискнуть на маленькую остановку, чтобы перекусить, пропустить стаканчик чего-нибудь и ополоснуться.

Через пятнадцать минут, в течение которых гасилась скорость судна, они достигли освещенной стоянки. Потом свернули в сторону и припарковались среди других пяти или семи машин.

Хьюммен цепким взглядом оценивал обстановку, другие машины, прохожих мужчин и женщин. Селдон, стараясь выглядеть как можно более естественно и по-прежнему не зная, как этого добиться – следил за ним, пытаясь сделать это деликатно. Когда они, приведя себя в порядок, уселись за небольшим столиком, Селдон как можно безразличнее поинтересовался:

– Все в порядке?

– Похоже – да, – ответил Хьюммен.

– Почему ты так решил?

Хьюммен задержал на мгновение на Селдоне темные глаза.

– Интуиция и жизненный опыт. Просто смотришь вокруг и все становится ясно. Здесь еще – никаких новостей.

Селдон кивнул и почувствовал некоторое облегчение. Возможно, Хьюммен бравировал, но известная доля правды в его уверенности, несомненно, была. Чувство облегчения длилось недолго – до первой пробы сэндвича. С полным ртом он поднял на Хьюммена глаза, полные неподдельного удивления и обиды. Тот прокоментировал его выражение:

– Это придорожный завтрак, мой дорогой. Дешево, быстро и скверно. Пища выращивается в закрытом грунте под искусственным сводом Трантора и изобилует изрядной примесью острых дрожжей.

Селдон, с трудом глотая, промямлил:

– Однако, там в гостинице…

– Ты был в Императорском секторе, Селдон. Туда продукты завозят издалека. А если и используют доморощенные микродобавки, то высококачественные. Все это недешево обходится.

Селдон никак не мог решиться снова притронуться к еде.

– Ты хочешь сказать, что все это время, что я буду находиться на Транторе, мне придется…

Хьюммен скорчил лукавую гримасу.

– Послушай, кончай делать вид, что ты привык к лучшему. На Транторе есть уголки, где лучше быть заподозренным в том, что ты чужак из Внешнего Мира, чем в излишнем аристократизме. А кроме того, – не везде на Транторе пища такого качества. Уверяю тебя! Эти придорожные закусочные известны своим низким качеством. И если твой желудок способен переварить эту пищу, тогда тебе уже ничего не угрожает. Она не испорченная, не ядовитая. Просто у нее острый привкус. Я встречал людей, которым она даже нравится. А многие гурманы, насаживая на вертел натуральные продукты, уверяют, что они имеют привкус доморощенных.